Как проходит тихая аннексия Беларуси Россией — объясняет автор американского доклада

22 января 2025 в 1737536700
Аляксей Знаткевіч, Радыё Свабода

Американский Институт по изучению войны (ISW) опубликовал доклад «Тихая российская аннексия: Беларусь». В нем говорится, что Россия десятилетиями продвигала план фактической аннексии Беларуси, и теперь этот план находится на финальной стадии. Автор доклада, аналитик ISW Джордж Барас, ответил на вопросы «Радыё Свабода».

- В своем докладе вы утверждаете, что Россия десятилетиями добивалась фактической аннексии Беларуси. По вашей оценке, какие шаги для этой аннексии Россия еще планирует предпринять в ближайшие годы и в какие сроки?

- Безусловно, это долгосрочные усилия. В своей работе я выделяю три основных направления российских действий: военная, политическая и экономическая интеграция.

Военная интеграция практически завершена. Я думаю, что россияне хотели бы на постоянной основе разместить боевые подразделения в Беларуси. Это означает создание постоянной базы, где будет не только авиация, но и, возможно, новые дивизии сухопутных войск. Я полагаю, что это может произойти в ближайшее время.

В сфере экономической интеграции Кремль стремится дальше развивать так называемые союзные программы или союзные дорожные карты, чтобы создать общие рынки товаров и сырья. Известно, что есть планы создать общий рынок газа, электроэнергии, а также принять трудовое законодательство для обеспечения свободного передвижения рабочей силы между Россией и Беларусью. По сути, рассматривается объединение экономик России и Беларуси в одну полностью интегрированную систему, что фактически сделает их неразделимыми, как будто это единое государство.

Политическая интеграция - это самое амбициозное направление, и оно наиболее сложно для реализации. Я думаю, что Кремль стремится завершить этот процесс в долгосрочной перспективе. Но, в принципе, в этом направлении тоже должны быть шаги. Это, конечно, создание государственных органов и наделение органов Союзного государства реальными полномочиями.

Если вы посмотрите на договор о Союзном государстве и то, как идет его реализация, то остаются шаги, которые еще предстоит сделать. Им нужно создать суд Союзного государства, объединенный парламент Союзного государства, а также преобразовать Постоянный комитет Союзного государства в фактически действующий исполнительный орган с реальными полномочиями. Сейчас он, по сути, не выполняет эту функцию.

- В нынешнем виде в этих органах официально предполагается равное представительство обеих стран. Но то, о чем вы говорите, это, вероятно, нечто иное - органы, в которых Россия будет иметь полный контроль, так?

- Да, это верно. Я имею в виду, что это будет по советской модели, где нации якобы равны, но всеми управляет Москва.

Этот парламент, исполнительный комитет - все это теоретически на бумаге будет иметь равное представительство со стороны Беларуси и России, но россияне обсуждают, где должна быть столица Союзного государства - в Смоленске или в Москве. Многие государственные учреждения и ключевые структуры находятся в Москве. Это будет как в советские времена, когда технически некоторые советские республики имели представительство в ООН, но фактически не обладали полным суверенитетом. Они следовали указаниям из Москвы.

Таким образом, это своего рода театральная постановка, где Беларусь на бумаге будет продолжать существовать как номинально суверенная единица, но в реальности ею будет управлять и доминировать Москва.

- Вы пишете, что военная интеграция почти завершена. Но при этом беларусские войска напрямую не участвуют в российской войне в Украине. Вы также упоминаете различные уровни контроля над беларусскими войсками со стороны российского командования. Если произойдет крупная региональная война, беларусские войска должны находиться под прямым командованием из России. Но видите ли вы, что нынешняя структура, как, например, Региональная группировка войск, предполагает, что беларусские войска уже находятся под российским командованием?

- Сейчас это уже так. Россияне на протяжении многих лет практикуют совместные учения, особенно на учениях «Запад», а также на учениях «Щит Союза», подчиняя беларусские вооруженные силы, шесть беларусских маневренных бригад, Западному военному округу России. Теперь, после недавней реформы, я думаю, это будет Московский военный округ.

Они уже отработали эти механизмы управления. Беларусская система противовоздушной обороны была подчинена командующему ПВО Западного военного округа России. И в случае крупной объявленной войны или любой масштабной военной операции, теоретически, беларусы потеряют оперативный контроль над своими силами.

Они будут подчиняться российскому командованию, которое будет контролировать планирование и организацию кампании на высоком уровне. В мирное время Минск номинально сохраняет суверенитет в принятии решений о применении беларусских вооруженных сил. Однако, по моей оценке, Владимир Путин и Кремль стремятся уничтожить этот контроль. Они хотят иметь возможность контролировать беларусские силы не только в военное, но и в мирное время.

- Прогнозируете ли вы какие-либо конкретные шаги в этом направлении в ближайшие годы? И вообще, какими вы видите возможные шаги для военной, политической и экономической аннексии Беларуси, которые Россия планирует на ближайшие несколько лет?

- Да, в военной сфере, я думаю, Кремль хотел бы открыть новую, постоянную и надежную военную базу в Беларуси. Очевидно, что там уже есть радиолокационные станции, но помимо этого и авиабаз, россияне хотят разместить наземные силы в Беларуси. Поэтому я подозреваю, что Кремль попытается создать базы в Беларуси и разместить там некоторые из новых дивизий, о которых бывший министр обороны Сергей Шойгу объявил еще в январе 2023 года. Думаю, что некоторые из этих дивизий будут базироваться в Беларуси.

Что касается другой военной интеграции, то, согласно договору о Союзном государстве, в теории, юридически граждане Беларуси и России обладают одинаковой правовой защитой, юридической ответственностью и равным представительством по закону.

И в принципе, если у вас есть объединенная армия с общей оборонной доктриной и единая внешняя граница, то теоретически беларусы также обязаны участвовать в защите государства. Я считаю, что Кремль хочет использовать население Беларуси, которое составляет почти десять миллионов человек, для поддержки российских усилий в формировании войск и помощи в российском вербовочном процессе. Но я думаю, что это более долгосрочные усилия.

В экономической сфере они продолжают принимать нормативные акты, чтобы сделать экономики Беларуси и России единой системой. Это, конечно, общий рынок труда, общие законы. С 2020 года, когда Лукашенко пошел на уступки в союзной интеграции, эти шаги осуществляются довольно быстрыми темпами.

Политическая интеграция будет самой сложной, но я думаю, что следующими шагами, возможно, станет работа по созданию суда Союзного государства или попытка превратить Парламентское собрание Союзного государства в реальный союзный парламент.

Однако я бы отметил, что Кремль, скорее всего, может добиться фактической аннексии Беларуси, не создавая все органы и не наделяя их полномочиями. Если Беларусь фактически будет оккупирована военными силами, между Россией и Беларусью будет свободное передвижение рабочей силы и единая внешняя граница, - иностранные государства будут воспринимать Россию и Беларусь как фактически единую территорию. Тогда, я думаю, Россия могла бы де-факто аннексировать Беларусь даже без создания всех этих органов Союзного государства. Хотя Кремлю хотелось бы создать их также.

- Видите ли вы вероятность того, что Россия сейчас попробует втянуть беларусские войска в войну в Украине? И считаете ли вы, что одной из причин, почему этого не произошло до сих пор, может быть то, что россияне хотят тихо аннексировать Беларусь де-факто, не пугая беларусов? Сначала интегрировать, присоединить де-факто, а уже после этого такие шаги станут возможны?

- Думаю, что Кремль пытался заставить Лукашенко направить беларусские войска воевать в Украину. И я думаю, что Лукашенко пока успешно этого избегает.

Я имею в виду, что у Лукашенко и Путина не совсем совпадают цели. Цель Путина - аннексия Беларуси. Цель Лукашенко - сохранить беларусский суверенитет и оставаться диктатором в Беларуси.

Беларусская армия действительно мала. Это всего лишь шесть маневренных бригад. И Лукашенко понимает, что, если он потеряет свою армию в Украине, у него останется очень мало возможностей, чтобы защитить свой режим от российской оккупации или даже от протестов. Ведь известно, что в 2020 году беларусские военные использовались для подавления протестов.

Думаю, что Путин пытался, но у него не получилось. Решит ли сейчас Кремль попробовать использовать беларусов в Украине? Я не думаю, что это очень вероятно.

Вклад Беларуси был бы довольно скромным, совсем небольшим. Там действительно не так много боевой мощи. И поэтому любая выгода, которую получит Россия, будет незначительной.

Вы также затронули интересный момент, связанный с восприятием. Действия Кремля в Украине и Беларуси - это две разные истории, которые мы можем сравнить.

Цели Кремля относительно Беларуси и Украины одинаковы. Если вернуться назад и взглянуть на печально известное эссе Путина 2021 года об историческом единстве россиян и украинцев, то беларусов он также причисляет к составу триединого «русского народа», а не только украинцев.

Сейчас он решил пойти на Украину грубой силой, захватить территорию через большую войну. Это не было так эффективно, как его подход к Беларуси. Там был более тонкий, терпеливый подход к этой интеграции, подрыв изнутри.

Думаю, если бы Путин действительно решил использовать более открытое военное принуждение и фактически уничтожить Вооруженные силы Беларуси в отдельной войне, это бы создало антироссийские настроения внутри Беларуси и на Западе. Было бы ясно, что Путин вероломно пытается захватить Беларусь.

- Считаете ли вы, что у Лукашенко есть политическая воля и ресурсы, чтобы противостоять этой де-факто аннексии в трех сферах: военной, политической и экономической?

- У него есть политическая воля. Но я сомневаюсь, что у него сейчас есть ресурсы. У Лукашенко в этой игре остались очень слабые карты. Эта кампания уже на поздней стадии, и Кремль добился относительного успеха.

И если не произойдут серьезные изменения в текущей траектории, я думаю, что Кремль, скорее всего, добьется успеха в фактической аннексии Беларуси.

Есть альтернативные сценарии развития событий, некий другой мир, в котором Лукашенко мог бы обратиться к другим союзникам и партнерам, пойти на большую либерализацию, застраховаться от Путина. Это могло бы дать ему инструменты для защиты от союзной интеграции.

Но я думаю, что мы в основном будем наблюдать процесс, который станет более-менее неизбежным.

- В своем докладе вы пишете, что чем дольше Украина сопротивляется, борется с Россией, тем больше шансов предотвратить эту фактическую аннексию Беларуси. Как вы думаете, готов ли Запад, и в частности США, где начинает действовать новая администрация, продолжать поддерживать украинцев в этой борьбе?

- Я думаю и надеюсь, что да. Я не могу знать точно, так как я не пророк. Но если рассматривать это с точки зрения эгоистичных геополитических интересов США и Вашингтона, то в наших интересах продолжать поддерживать украинцев в их борьбе за защиту своей территории.

Украина сейчас потребляет практически все ресурсы российских Вооруженных сил и ограничивает способность России создавать внешние угрозы и быть мировой державой.

Мы видели, что россияне не смогли ответить на азербайджанское вторжение в Нагорный Карабах. Мы видели, что они не смогли должным образом защитить свои позиции и своих союзников, режим Асада в Сирии.

Кампания создания Союзного государства продвигается довольно медленно, но стабильно. Однако как только война в Украине прекратится, россияне смогут перенаправить свои ресурсы и внимание на другие основные цели, которые ставит перед собой Путин. Одна из таких целей - Беларусь.

Сейчас каждый месяц в Украине в боях гибнет или получает ранения от 30 до 45 тысяч россиян. Это более тысячи человек в день. В январе прошлого года Сергей Шойгу анонсировал создание 16 новых дивизий. Эти дивизии пока существуют только на бумаге, их еще нет.

Но как только бои прекратятся, эти дивизии появятся относительно быстро. Каждая дивизия будет насчитывать около десяти тысяч человек. После создания новых военных округов - Московского и Ленинградского, после создания дополнительных ресурсов командования и управления, эти дивизии будут размещены на западе России, и, я думаю, также в Беларуси.

Я считаю, что чем дольше украинцы будут ослаблять глобальные возможности России, тем больше шансов, пусть и небольших, будет у Беларуси, чтобы избежать захвата Москвой.

- Что бы вы посоветовали, если бы новая администрация США спросила у вас, какую политику следует вести в отношении Беларуси? И можно ли остановить поглощение Россией?

- Мой совет - попытаться наладить связи с Беларусью. Я считаю, что мы справедливо ввели санкции против Беларуси и изолировали ее за поддержку войны в Украине, за преступления режима против человечности, за репрессии против собственных граждан.

Но важно понимать, что Кремль использовал это как оружие. Изолируя режим, изолируя Беларусь и вводя против нее санкции, мы сделали ее более уязвимой для этого российского хищничества. И одно из того, что мы можем сделать, - это обратиться к Беларуси и попытаться дать ей спасательный круг.

Об этом нужно говорить. Потому что о Беларуси уже никто не говорит.

- И когда вы говорите «обратиться к Беларуси», вы имеете в виду какие-то переговоры, возможно, закулисные переговоры с режимом Лукашенко, так?

- Да. Посмотрите, главный инструмент влияния, который Россия имеет на Лукашенко, - это экономический шантаж, поскольку беларусская экономика сильно зависит от российских энергоносителей, которые субсидируются. Еще в 2020 году предпринимались попытки поставлять в Беларусь американскую и казахстанскую нефть, нефть из Северного моря, чтобы компенсировать экономическое давление России. Я думаю, что тогда это было довольно разумным шагом.

Мы должны переосмыслить ситуацию, мы должны снова говорить о том, как можно уменьшить рычаги влияния России на Беларусь, чтобы Беларусь могла существовать как суверенное государство.

Я считаю, что нужно признать и обратить внимание на то, что Лукашенко пошел на огромное количество уступок Москве под принуждением, под давлением. Лукашенко во всем этом не совсем добровольный участник. И настоящий злодей здесь - Путин. Если Путину удастся аннексировать Беларусь, то уже не будет иметь значения, что станет с Лукашенко, с его режимом или его сторонниками. Потому что не останется суверенной Беларуси, за которую можно бороться.

- Вы также пишете в своем докладе, что даже если Путина каким-то образом снимут с должности, если его полномочия закончатся, эта политика аннексии Беларуси уже институционализирована в российской политике. Считаете ли вы, что эта политика будет продолжаться, даже если в России произойдут какие-то демократические изменения?

- Я думаю, что демократические изменения в России вряд ли произойдут. Это событие с низкой вероятностью, но с потенциально большим воздействием. Однако я считаю это крайне маловероятным.

Посмотрите: если Путин умрет, кто станет следующим руководителем Российской Федерации? Это будет кто-то из силовиков или из ближайшего окружения или правительства Путина. Путин создал геополитический мировоззренческий подход, который рассматривает Россию как сверхдержаву. Утверждается, что Россия имеет право на сферу влияния, включая так называемые исторические земли, которые включают Украину и Беларусь, а также бывшую территорию Российской империи.

Я считаю, что все кремлевские идеологи и академические учреждения учат, что и Беларусь, и Украина должны быть просто частью России.

Это не исключительно путинская идея. На этой концепции он построил целую идеологию, геополитический исторический нарратив. И я думаю, что тот, кто унаследует Кремль, скорее всего, сохранит эту концепцию и в будущем.

- Когда вы пишете о тактическом ядерном оружии России, которое уже размещено в Беларуси, считаете ли вы, что это уже подтвержденный факт? Ведь некоторые аналитики утверждают, что, возможно, это лишь политическое заявление, чтобы напугать Запад, а на самом деле такого оружия в Беларуси пока нет.

- У меня нет независимого подтверждения, которое позволило бы говорить об этом однозначно. В своих рассуждениях я опираюсь на открытые данные и изображения, которые свидетельствуют о строительстве укреплений в районе Осиповичей в Беларуси.

Но я также основываюсь на оценке, озвученной в публичном заявлении сотрудников разведывательного управления Министерства обороны США. Они заявили, что у них нет оснований сомневаться в том, что россияне разместили в Беларуси тактическое ядерное оружие.

Однако, честно говоря, я не считаю размещение этого оружия интересным с точки зрения самих по себе ракетных систем. Все, что россияне могут поражать ядерным оружием из Беларуси, они уже могли поражать из Калининградской области или с основной территории России. Так что с военной точки зрения это не так важно.

Это важно с правовой точки зрения, потому что ранее в беларусской Конституции было записано, что Беларусь - безъядерное государство. Очевидно, что Беларусь изменила свою Конституцию, чтобы затем позволить это размещение. Это очень важно.

Конституция - основной правовой документ суверенитета любого государства. И если россияне могут заставить беларусов изменить свою Конституцию, чтобы позволить размещение оружия или что-то подобное, то главное не в самом оружии. Главное - это то, что они подорвали вашу Конституцию.

- Лукашенко неоднократно заявлял, что, если будет принято гипотетическое решение о применении ядерного оружия, которое якобы уже находится на территории Беларуси, он будет участвовать в принятии такого решения. Он также пытается представить это как свою инициативу, утверждая, что изменения в Конституции были его идеей, а это оружие ему нужно, потому что, мол, Беларуси угрожает Запад. Считаете ли вы, что это игра и он просто пытается показать, что все еще контролирует ситуацию?

- Я считаю именно так. Лукашенко пытается сохранить лицо. Ему это навязали под принуждением. Он не контролирует эту ситуацию и старается сделать так, чтобы все выглядело не так плохо, как есть на самом деле.

Угрозы со стороны Запада для Беларуси нет. Это просто неправда. Мы знаем, что Путин уже давно пытается расширить свои постоянные военные базы в Беларуси. Мы знаем, что Путин стремится подорвать беларусский суверенитет и Конституцию.

Поэтому, когда российское присутствие в Беларуси расширяется, Лукашенко всегда говорит: «О, да, я их пригласил. Это то, что я сам хотел сделать. Я контролирую это оружие».

Но это неправда. Нет никаких оснований полагать, что Лукашенко будет присутствовать в цепочке принятия решений о том, как будет использоваться российское тактическое ядерное оружие. Это абсолютно беспочвенно. И я также отмечу, что это любимая информационная тактика Лукашенко.

Еще в 2019 и 2020 годах, когда Беларусь закупала российские системы С-300 и, вероятно, также С-400, Лукашенко заявлял, что он будет иметь оперативный контроль над этими системами, а не россияне. Но очевидно, что эти системы фактически интегрированы в российскую объединенную систему противовоздушной обороны. Таким образом, россияне, вероятно, контролируют их использование. А заявления Лукашенко - это всего лишь привычная тактика.

- Вы пишете в своем докладе, что 90% высшего командования в беларусской армии либо получили образование, либо повышали квалификацию в российских учебных заведениях. Как бы вы в целом оценили лояльность беларусской армии в случае возможного конфликта? Как вы считаете, их главная лояльность - Путину или Лукашенко?

- Это отличный вопрос. И относительно беларусских военных найти честные сообщения в открытых источниках крайне сложно, потому что режим очень закрыт, а контроль очень жесткий.

Я думаю, что Путин намеренно пытается разрушить беларусскую армию как институт и подорвать ее лояльность к Беларуси. А также стремится индоктринировать беларусский офицерский корпус, чтобы они видели в россиянах своих союзников и братьев, борющихся за общее дело.

По-прежнему существуют сильные институциональные связи с советской военной культурой. Это похоже на то, как в 2014 году, когда россияне аннексировали Крым, некоторые элементы украинских вооруженных сил были все еще коррумпированы и очень советские. Тогда действительно имели место случаи дезертирства и перехода на сторону россиян.

Я действительно считаю, что в сценарии гибридной войны или при усилении аннексионистского давления Кремль будет надеяться, что немалая часть беларусского офицерства поддержит российские действия в Беларуси.

Эта эрозия институтов касается не только беларусских военных. Это затрагивает и другие ключевые силовые структуры Беларуси - Комитет государственной безопасности, Министерство внутренних дел. Есть множество сообщений о том, что в тюрьме на Окрестина и в других местах в кабинетах висят портреты двух лидеров - Лукашенко и Путина. Я думаю, это создает путаницу и двойную лояльность.

И это действительно соответствует концепции, что, хотя это две разные системы, но это одно государство и одна нация. И, конечно же, это центральный принцип во всем этом.

- Государственные СМИ в Беларуси сказали бы, что в интеграции с Россией нет ничего плохого. Мол, есть Евросоюз, где страны тоже стремятся объединиться. А Беларусь и Россия создают что-то похожее на Евросоюз. Поэтому Запад якобы хочет нас наказать за попытки быть вместе. Как бы вы прокомментировали такие рассуждения?

- Это ложное сравнение. Евросоюз основан на добровольном присоединении и на свободе ассоциаций. Союзное государство - это инструмент принуждения, и это совершенно очевидно.

Можно взглянуть на заявления Лукашенко за многие годы. В 2015 году он говорил, что не нужно новых российских военных баз, не нужна российская авиабаза внутри Беларуси. И он стабильно сохранял эту позицию в течение очень долгого времени, вплоть до 2020 года, когда протесты расшатали фундамент его режима.

И ему пришлось пойти на уступки и принять давние российские требования с позиции слабости. Можно сравнить это со странами Балтии - Эстонией, Латвией, Литвой.

Есть немецкая бригада, которая будет постоянно дислоцироваться как передовая сила в Литве. Литовцам пришлось годами просить и упрашивать, чтобы в их стране разместились более мощные европейские силы НАТО. Есть большая очередь стран, желающих попасть в Евросоюз. С Россией, Беларусью или Союзным государством такого нет.

Отмечу также, что в рамках Союзного государства ФСБ России и российские правоохранители могут без политических решений задерживать россиян в Беларуси и вывозить их к себе, а также задерживать беларусов в России. В Евросоюзе нет единого полицейского агентства, где, например, испанский полицейский мог бы приехать в Германию для задержания без политического решения. Там нет такого уровня проникновения и глубокой эрозии, когда по факту это одна страна, как в случае с Союзным государством.

Я также хотел бы подчеркнуть, что для государств Евросоюза есть возможность сохранить свой суверенитет над денежно-кредитной политикой, если они этого хотят. Великобритания, бывшая страна Евросоюза, никогда не принимала евро. Но россияне очень четко дают понять, что хотят валютного союза, где ликвидируют беларусский рубль, оставив только российский. ЕС и Союзное государство могут выглядеть схожими, но на самом деле они очень разные.

- Но российского рубля в Беларуси пока нет. Как вы думаете, изменится ли это в ближайшие годы?

- Это будет, как мне кажется, последняя уступка. Если Беларусь потеряет беларусский рубль, то у нее останется совсем мало инструментов для сопротивления. На мой взгляд, с точки зрения приоритетов и иерархии различных целей денежная унификация, когда останется только российский рубль, - это, вероятно, самый последний этап.

И Лукашенко борется с этим. Он боролся с этим, и можно видеть, что он продолжает бороться. И есть признаки, что это не то, чего хотят люди. Например, греки были очень рады перейти на евро, потому что получили от этого большую выгоду. Лукашенко до сих пор борется против введения российского рубля.

- Вы уже упоминали, какие были бы ваши общие рекомендации для новой администрации США, если бы они спросили вас, как поступать с Беларусью. Но можете ли вы более конкретно сказать, какую помощь Соединенные Штаты могут оказать Беларуси в этих трех сферах? Возможно ли, например, повернуть вспять военную интеграцию, а также что можно сделать в экономической и политической сферах?

- На этом заключительном этапе возможности очень ограничены. Самое решающее, что мы можем сделать, - это продолжать поддерживать оборону Украины, потому что лучшая стратегия для срыва российских операций в Восточной Европе и бывшем Советском Союзе - это поддержка усилий в Украине. Это приоритет номер один.

Конкретно для Беларуси, с экономической точки зрения, нам нужно попытаться найти способы уменьшить давление и влияние России через поставки нефти и энергоносителей. Это очень большая проблема, и мы должны активно искать любые возможности, чтобы существенно компенсировать эту зависимость.

Политически мы должны проводить информационные кампании, чтобы объяснять, что на самом деле происходит. Пояснять, почему так называемая интеграция Беларуси и России не происходит исключительно по согласию. Это не эквивалент того, что делают Евросоюз и НАТО. Также важно разъяснять стратегические расхождения между целями Лукашенко и целями Путина.

Запад действительно хочет, чтобы Беларусь была суверенной. Мы не хотим, чтобы Путин захватил Беларусь. Я думаю, что в военной сфере мы тоже должны искать возможности продемонстрировать, что Россия и Беларусь - это разные страны.

Нам также следует уделять большое внимание тому, какие слова мы используем для описания России и Беларуси. Возможно, все зашло слишком далеко, но если есть альтернативные сценарии, то для их реализации потребуются значительные изменения.

В 2020 году Великобритания направила британскую морскую пехоту, которая провела в Беларуси учения с беларусскими десантниками. Это был интересный момент, поскольку они находились очень близко к российской границе. Это была яркая демонстрация того, что Беларусь - самостоятельная страна, которая может устанавливать отношения с другими так, как хочет. Это не просто продолжение России.

Я не вижу сейчас политической возможности проводить такие совместные учения в военной сфере, особенно с учетом полномасштабной войны и российского военного присутствия в Беларуси. Но такие возможности стоит искать.

- Я также должен задать вам еще один вопрос, так как все эти вещи происходят на фоне того, что в Беларуси действует крайне репрессивный режим, особенно в последние несколько лет. Официально признанными политическими заключенными остаются около 1300 человек. Но, скорее всего, их намного больше, так как далеко не все из них известны правозащитникам. Считаете ли вы, что те шаги, о которых вы говорили, нужно делать без предварительных уступок со стороны режима Лукашенко? Должен ли Запад, и США в частности, требовать освобождения политзаключенных в обмен на поддержку беларусского суверенитета?

- Я считаю, что беларусский суверенитет необходимо поддерживать в любом случае, так как Беларусь - суверенная страна, и она должна оставаться суверенной. Я считаю, что было бы очень полезно требовать от Лукашенко уступок и освобождения политзаключенных, потому что это значительно облегчило бы нам более открытую поддержку Беларуси и помощь ей. Это дало бы США и Евросоюзу больше пространства для маневра, чтобы помочь беларусам дистанцироваться от Москвы.

Но здесь возникает сложный вопрос: что предпочтительнее - жить при диктатуре Лукашенко или при диктатуре Кремля? Диктатура остается диктатурой.

- Видите ли вы какой-то реальный альтернативный вариант этим двум сценариям?

- Хотелось бы, чтобы Беларусь была суверенной страной. Есть вариант мира, в котором Беларусь не будет жить ни при беларусской автократии, ни при российской. Я думаю, что существуют альтернативные модели.

Я не выступаю за вступление Беларуси в Евросоюз или что-то подобное. Это должен решать сам беларусский народ на своих условиях. Но я не вижу, чтобы такой вариант был возможен в обозримом будущем.

- Причина этого в существовании режима Путина или потенциально другого подобного режима в России, или вы видите дополнительные факторы? Считаете ли вы, что интеграция зашла настолько далеко, что ее невозможно отменить?

- Да, я так считаю. Либо у нас будет продолжение лукашенковского режима, но в виде не Александра, а одного из его сыновей.

Я думаю, что Путин готов воспользоваться отстранением или смертью Лукашенко. Лукашенко, в свою очередь, хочет, чтобы один из его сыновей занял пост и продолжал управлять. В таком случае у нас будет новая диктатура под руководством другого Лукашенко.

Но если Лукашенко внезапно умрет или будет насильственно смещен, я уверен, что россияне будут готовы вторгнуться в Беларусь и заявить, что произошла «цветная революция», что есть попытка разрушить Союзное государство. Это, по сути, будет означать аннексию Беларуси Россией.

- Правильно ли я понимаю вашу мысль, что вы не видите варианта демократизации Беларуси без кардинальных изменений в России, возможно, даже ее демонтажа или чего-то подобного?

- Да, вы правы. Мое главное предложение заключается в том, что Беларусь должна служить нам предупреждением. Я хотел бы, чтобы мы активно изучали любые варианты помощи Беларуси, но на данном этапе эти возможности весьма ограничены. Это провал НАТО, провал США и Евросоюза, так как мы не смогли осознать ситуацию вовремя.

Мы склонны реагировать на быстрые и решительные действия, но здесь имела место долгая, затянутая кампания, которую Лукашенко начал еще в середине 1990-х, а затем Путин перехватил инициативу и превратил этот процесс в свое оружие.

Основной урок: мы должны быть гораздо более бдительными по отношению к таким российским усилиям, так как кампания России в Беларуси, к сожалению, оказалась намного успешнее, чем ее усилия в Украине.